Книга – источник знаний

Когнитивный диссонанс

Помню свое полное недоумение при чтении книжки, ставшей одной из любимых – «Тиля Уленшпигеля»: в одном из эпизодов Тиль, едущий на осле Иефе, встречает на дороге императора Карла Пятого, и они зацепляются языками, Тиль грубиянит начальству, а тот велит Тиля арестовать. И тут Уленшпигель опрокидывает осла на спину и садится ему на брюхо со словами: «тот, кто меж четырех столбов - неприкосновенен», ссылаясь, таким образом, на принцип неприкосновенности жилища. К моему огромному удивлению, император, вместо того, чтобы покарать нахала, милостиво улыбается его находчивости и дерзкие речи прощает. Мне, советскому мальчику, в то время лет 10 – 11-ти, успешные ссылки на закон и уважение его высшими должностными лицами, видимо, от рождения были удивительны и странны. А уже потом я выяснил, что давным-давно существует еще и habeas corpus…

Волшебное место

Чуть позже «Тиля» в школьной библиотеке удалось выцепить книжку, которую очень хвалили одноклассники – «Приключения капитана Врунгеля». Проглотил я ее, как и все, что тогда читал, мгновенно и с удовольствием, но посчитал какой-то плохо обоснованной фантастикой: это какой это наш советский капитан просто строит яхту и отплывает в загранплавание? А загранпаспорт, а комиссия ЦК КПСС, а пограничники с собаками, наконец? Кто ж не знает, как пересекают госграницу СССР?

Аналогичный вопрос впоследствии встал в «Приключениях Электроника», где плохой, которого играет Караченцев, на мотоцикле вот так запросто пересекает эту магическую черту – тогда всем очень хотелось узнать, где это волшебное место на карте расположено, многим – из чисто практического интереса.

Псевдокаллюс

В школьной библиотеке (!), когда у меня был период увлечения юриспруденцией, обнаружил пять или шесть томов материалов Большого Нюрнбергского процесса. СССР как член Международного трибунала обязался опубликовать материалы и частично выполнил свои обязательства (что само по себе удивительно!!). Оказалось, что это интереснейшее чтение!!! И довольно страшное…

И вот, что, в частности запомнилось: хотя «компетентные органы» чрезвычайно вольно обошлись с отбором материалов для советского издания, в них просочились данные о катынском расстреле вместе с германскими и польскими обвинениями СССР в этом преступлении и ДАЖЕ судебно-медицинская аргументация международной комиссии Красного Креста, работавшей под Смоленском в 1942 году. Запомнился термин «псевдокаллюс», обозначавший какой-то посмертный феномен, позволяющий датировать время смерти, и показавшиеся мне, безусловному в те годы «патриотическому» советскому подростку, слабоватыми аргументы советской стороны. Больше псевдокаллюса меня заставил засомневаться в нашей ангельской чистоте тот факт, что все обнаруженные на трупах письма и документы, как по команде, обрывались в датировке весной 1940 года.

А через несколько десятилетий все это вылезло наружу и у нас, а я уже знал…

***