Блог

Нынешняя эпоха развитого холуизма все же радует некоторым разнообразием – допущением в бочку меда ложечки дегтя. Стадам правоверных и истовых защитников «непереписуемой истории» осмеливаются противостоять отщепенцы, имеющие то ли глупость, то ли слабость вещать граду и миру истину в ее неприглядном виде, отравляя патриотам по должности и просто мирным обывателям благостную картину нарисованного на холсте очага… Среди этих немногих выделяется серьезностью и профессионализмом Марк Солонин.
Авиаинженер по образованию и первому роду занятий стал историком-исследователем и добился, на мой взгляд, незаурядных результатов в добывании, прочтении и осмыслении ранее недоступных архивных материалов по истории той части Второй Мировой Войны, которая протекала на территории бывшего Советского Союза и именуется отдельной (в стиле всей соответствующей отдельной цивилизации) Отечественной войной. Как-то легко и быстро он отодвинул на второй план «открывателя темы» Виктора Суворова и занял место главного бельма на глазу у военно-исторических патриотов. Его книги, начиная с «Бочек и обручей», которые позже разрослись до «Мозгоимения» и «Июнь 41-го года. Окончательный диагноз» демифологизировали историю начального периода столкновения гитлеровской Германии и сталинского Союза. Думаю, что именно в книгах Солонина впервые ясно и четко было произнесено: катастрофа лета 41-го в первую и главную очередь – результат того, что значительная часть советского народа НЕ ХОТЕЛА ВОЕВАТЬ за бесчеловечный режим, который правил страной. А гипотеза приготовления Сталиным агрессивной войны против Германии, которая является центральной в концепции Виктора Суворова, в построениях Солонина занимает подчиненное место.
Несомненно, у такого стервятника, как Сталин, идея удара в тыл воюющему сопернику, не могла не возникнуть. Весьма вероятно, что он самым деятельным образом способствовал созданию такой стратегической ситуации, когда увязшего в борьбе с сильнейшей армией Европы, каковой считалась французская, можно будет брать голыми руками. Однако, мгновенная катастрофа на Западном фронте, Дюнкерк и сдача Парижа оказались для советского руководства полной неожиданностью. В результате в июне 41-го, на мой взгляд, фатальную роль сыграли не приготовления Красной Армии к атаке (по Суворову), а полная растерянность и дезориентированность Сталина, стратегические расчеты которого провалились. Нападение 22 июня застало советское руководство и армию в полупозиции – на переходе от планов атаки к мысли о необходимости жесткой обороны, что внесло в управление войсками потрясающую неразбериху, отмеченную практически всеми немецкими фронтовыми авторами, слышавшими перехваты радиограмм высоких штабов РККА открытым текстом: - Что нам делать?!  
Наверняка, если бы у немецких генералов и фельдмаршалов, писавших мемуары, сидя в английском плену в конце 40-х гг., было хоть какое-то основание написать об очевидных признаках подготовки советского вторжения, они бы ее не упустили, а их тюремщики поощрили бы такое творчество…
Такие мои замечания вызвали раздражение у обоих уважаемых авторов новой истории, что я отношу на счет их постоянной необходимости противодействовать оппонентам в диапазоне от психопатических фанатиков, вроде Мухина, до профессионального лакировщика Исаева, замечательного мастера «чего изволите».
Несмотря на это я себе на 70-летие среди прочего подарил новую книжку Солонина «Как Советский Союз победил в войне». Он как-то уже писал, что в значительной степени исчерпал имеющуюся базу открытых источников по рассматриваемому вопросу, но вот, очевидно, нашёл новые данные и сформировал новые идеи. По крайней мере, ради двух сюжетов книжку стоило прочитать. С первым из них я, грешным делом, испытал огорчение, сродни тому, что испытывают «правильно патриотически воспитанные дети». О «святом», правильном и самоотверженном деянии нации рассказана довольно нелицеприятная правда.
В ряду горестных упреков прошлому, упущенных возможностей сделать историю ХХ века не такой трагической, вслед за «непротивлением» западных держав целой цепи агрессивных актов Гитлера 1 , прямо противоречивших Версальскому договору, идет расправа над Чехословакией. Здесь устоявшиеся представления рисуют Советский Союз – весь в белом, давший братьям-славянам обещание защищать их землю, как свою собственную, но лишенный этой возможности, в связи с тем, что его обязательства вступали в силу только совместно с Францией – союзницей Чехословакии. А когда противный Даладье вместе антипатичным Чемберленом сдали Судеты Гитлеру, речи об участии западного контрагента уже не шло, и десятки советских дивизий, сосредоточенных у наших западных границ, могли только с печалью взирать на насилие над братским народом…

Так вот, в статье ««Мюнхен» и Москва» архивные документы, приводимые Солониным, рисуют иную картину.  Оказывается, чехословацкое руководство отнюдь не было склонно к капитуляции, воодушевляемое к тому же советским послом Александровским 2 , по-видимому, до определенного момента совершенно искренне. Даже когда стало ясно, что западные державы сдались перед гитлеровскими шантажом и демагогией, президент Бенеш еще сохранял оптимизм и боевой настрой, а чехословацкие военные в Москве атаковали наши ведомства вопросами, когда можно ожидать сообщения о вводе войск… И тут выясняется, что с какого-то момента воинственные речи и атакующий задор советского руководства иссякли, и наркому иностранных дел была дана команда не затрагивать вопрос ввода войск в переговорах с чехословаками. И нарком, причём не сталинская дубина – Молотов, а пользующийся славой настоящего антифашиста Литвинов дисциплинированно команду выполнил… Судетская область была занята Гитлером, а вскоре пришел конец и всей чехословацкой государственности. Шанс осадить нацистов, когда они еще не набрались наглости, боевого опыта и не произвели гор современного оружия, был упущен, а с ним и была предопределена трагическая судьба миллионов. И безупречность политики Советского Союза в данном вопросе оказалась сильно подмоченной…
А теперь – одна инвектива в адрес самого Солонина. Понятно, что демократически настроенному читателю критиковать демократически настроенного автора, как бы не хорошо, но демократически настроенные тем и должны отличаться от недемократических, что говорят то, что считают правдой, а не то, что полезно в данный момент политически. Итак, представим себе на минуту, что верное своим договорным обязательствам перед Чехословацкой республикой Советское правительство отдает приказ Красной Армии выдвигаться в Судетскую область. Вопрос № 1: как же туда все-таки попасть, если СССР отделен от Чехословакии изрядной полосой польской и румынской территории?
Если речь о Польше, то проще представить ее переход в ислам, чем разрешение на пропуск советских войск. Утверждение Солонина о якобы имевшихся предварительных договоренностях с румынским правительством кажется, как минимум, сомнительным. Бессарабский вопрос никуда из сознания бухарестской монархии деваться не мог, тем более, что уже через два года он был решен в стиле судетского. В этой ситуации поверить, что румыны САМИ позволили бы Красной Армии зайти на свою территорию, практически невозможно. Однако, допустим!

Итак, через карпатские перевалы РККА двигается по чехословацкой «кишке» на запад и занимает совместно с чехословацкой армией укрепрайоны в Рудных горах.3 Допустим даже, что устрашенные мощью соперника гитлеровцы покорно за этим наблюдают и не оказывают вооруженного противодействия. Между прочим, это – худший из возможных вариантов развития событий. Самим наступать на Германию в этой ситуации – это то, чего Сталин по возможности старался избежать – клейма агрессора и инициатора европейской войны. Выжидание же на занятых позициях – в сотне километров от крупнейших центров Германии – весьма престижно, но стратегически катастрофично. С тылами, удаленными на тысячу километров от фронта, связь с которыми возможна по единственной магистрали, имея перед фронтом и южным флангом (в Австрии) крепнущий и наглеющий на глазах Вермахт со всеми его стратегическими, тактическими, техническими и дисциплинарными доблестями у группировки Красной Армии в Судетах шансов выжить не было вообще.4
Что собой представляет Гитлер (как, впрочем, и Сталин) тогда толком еще не знал никто, но, пожалуй, все политики того времени, включая упомянутых были изрядно безнравственны. На север от Чехословакии раскинулась Польша. В реальной истории она замаралась мародерством, ухватив себе при ликвидации Чехословакии Тешинский край. А уж видя открытый фланг Красной Армии Варшава могла и не удержаться от соблазна и пойти на противоестественный союз с Гитлером, чтобы покончить с угрозой своим «восточным кресам» и «уточнить» южную границу. 5 Геополитическое развитие Европы в этом случае могло приобрести настолько сюрреалистические черты, что рассуждать на эту тему можно бесконечно и бессмысленно.
И что же получается – договор о защите Чехословакии был с самого начала фикцией? А вот и нет! В нем не зря присутствовало условие совместных действий по защите Чехословакии ОДНОВРЕМЕННО Франции и СССР. Вот в таком случае все обещания немедля материализуются и обретают смысл. Коммуникациям РККА теперь ничто не угрожает – Франция уж как-нибудь утихомирит своего польского сателлита и обеспечит его, как минимум, нейтралитет. В свою очередь, в предвидении более, чем вероятного развития событий, польское правительство вполне могло сделать сальто-мортале. Вместо Тешинского кусочка появлялась перспектива заполучить «пястовские земли» 6 - те, что после Второй Мировой были переданы Польше в качестве компенсации за Западную Украину и Белоруссию, но без потери этих территорий. В 38-м году Третий Рейх точно ещё не был готов сражаться с французской, советской, чехословацкой и, возможно, польской армиями разом. И не случилось бы Холокоста, не было бы сорокамиллионных потерь советских людей и всех Варшав, Дюнкерков, Ковентри, Лондонов, Сталинградов, Ленинградов, Ржевов и т.д. Зато в центре Европы была бы стремительно большевизируемая единая и неделимая Чехословакия – кто-то сомневается, что страна, в которой стоит Красная Армия, может развиваться как-то иначе? А уж что бы из этого получилось – бог весть…
Марку Солонину, сказавшему по данному вопросу совершенно законное и исторически обоснованное «А», следовало бы, с моей точки зрения, проявить последовательность и добавить к нему вышеизложенное «Б».
А вот по еще одной статье сборника, название которой повторяет название самого сборника – «Как Советский Союз победил в войне» у меня возражений никаких нет. Можно только пожалеть, что прочтут и задумаются о ее смысле немногие. Тем, кто только начинает знакомиться с историей Второй Мировой и месте в ней нашей страны, будет горько и обидно все это принять от профессионального отравителя удовольствия от Парадов Победы, призывов на московских «фольксвагенах» «На Берлин!» и обещаний «Можем повторить!».  В статье проводится мысленный эксперимент на тему «Что было бы, если бы у Советского Союза во Второй Мировой войне не было тех союзников, которые у него были на самом деле.
Суммарный вывод из изложенного здесь Солониным прост: вклад союзников огромен. И дело не в тысячах британских и американских танков и самолетов, поставленных по ленд-лизу. Можно, но не нужно спорить о качестве «Валентайнов», хотя бы потому, что в войну даже посредственный танк лучше, чем никакой. А о качестве «Аэрокобр» и спорить-то неприлично… Но, еще раз, дело не в них! Солонин приводит чисто экономический (в тоннах стали и стоимостях) расчет расходов гитлеровской Германии на ведение морской и воздушной войны против наших западных союзников. Это дополняется длинным списком того, что немцы несмотря на войну на несколько фронтов, сумели изобрести, пустить в поточное промышленное производство и использовать, главным образом, на Западном фронте. Это убедительно показывает, что именно и в каких количествах при отсутствии у Гитлера необходимости тратиться на противодействие англо-американцам, было бы обрушено на головы красноармейцев. В результате ясно, что в отсутствие союзников в относительно краткосрочной перспективе (2 - 4 года) у Советского Союза не было бы шансов закончить войну на более благоприятных условиях, чем граница по линии уральских предгорий.
К счастью, реальность оказалась иной. И рассказы наших фронтовиков 41-го года о ходящих по головам «Мессерах» в 44-м сменяются рассказами немецких фронтовиков об абсолютном господстве Советов в воздухе. Все, что к тому времени осталось от грозной люфтваффе, безуспешно пыталось заткнуть дыры в воздушной обороне рейха перед лицом армады авиации союзников. То-то мы тем летом так лихо рванули через всю Белоруссию!
Так что, скромнее надо размахивать своими победами, а, в особенности, не совсес своими. А Марку Семеновичу Солонину очередное спасибо за кусочек правды, вразумляющей блаженных нищих духом.

А, напоследок, возвращусь к отношениям с нашими американскими и британскими союзниками. Под доброжелательное настроение народов мира к многотерпеливому и победоносному советскому союзнику, в надежде привязать его к себе и тем гарантировать собственную безопасность, западные державы пусть и со всякими ограничениями, могли бы продолжить бы в той или иной форме союзнические отношения с СССР. Во всяком случае они бы с большой вероятностью поддержали восстановление мирного хозяйства в СССР, подобно тому, как это было сделано для стран Западной Европы по плану Маршалла. Для этого Сталину надо было лишь поступиться некоторыми идеологемами, которыми в свое время с легкостью пожертвовал Ленин, переходя к нэпу. Это наверняка быстро вывело бы страну из нищеты, в которой значительная часть страны так и пребывает по нынешнее время. Однако, благополучие своих подданных никогда не было целью Советской власти, в особенности Иосифа Сталина, которого так любят те, кто сам так хочет править. Целью Советской власти всегда было лишь сохранение власти тех, кто до нее дорвался. Вот и не стали принимать американскую помощь, чтобы не утратить тотального контроля над советским обществом.  Совсем, как нынешнее племя…